Все говорят о Иловайске, как о трагедии, а на самом деле это большое проявление героизма

Проект AfterIlovaisk документальных фотографов, которые сами чудом вырвались из Иловайского котла 29 августа 2014 года, рассказывает о бойцах украинской армии, которые выжили и которые погибли, передает Радио Свобода.

Как самых активных украинцев – а значит, и Украину – изменили Иловайские события августа 2014 года? Зачем вспоминать о боли? И чему трагические и героические истории военных могут научить гражданских украинцев?

Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии говорили документальный фотограф, участник событий в Иловайске в 2014 году, руководитель проекта AfterIlovaisk Макс Левин и документальный фотограф, участник событий в Иловайске в 2014 году, участник проекта AfterIlovaisk Маркиян Лысейко.

– Коллеги, можно назвать вас участниками тех событий? Как вы себя охарактеризуете?

Макс Левин: Самый сложный вопрос, наверное. Это тонкая грань, которую до войны старались не переходить. То есть, не переходить в близкие отношения с героями публикаций. На самом деле, война это красная линия, когда познакомился, сдружился, а потом человек погиб. Все эти истории, этот проект – больше личное переживание того, что произошло.

Маркиян Лысейко: Мы видели больше, чем многие из нынешних бойцов. Но мы не принимали непосредственного участия. Мы были как бы со стороны, но, в то же время, и не со стороны.

– Вы не участники, но вы там присутствовали. Расстрел «зеленого коридора» – о чем для вас этот день 29 августа 2014 года? Кроме того, что это ваш второй день рождения.

Маркиян Лысейко: Для меня это день – память. Мы сдружились со многими ребятами до Иловайска, потом в процессе во время Иловайска. Они погибли и для меня это всегда день памяти. Проект состоит в том, чтобы рассказать другим людям, как и что было.

– Расскажите детальнее об этом проекте. С какой целью?

Макс Левин: Это истории конкретных людей. И это история не проигрыша, а того лучшего, что было в этих добровольцах, которые объединились в одном месте. Это не только Иловайск, это просто самое яркое событие войны 2014 года.

Эти люди пожертвовали своей жизнью, своим здоровьем, чтобы показать, в том числе, пример. И нам, чтобы мы в обычной гражданской жизни понимали, что это было не зря. Что давая дальше взятки, обманывая, получая зарплаты в конверте или ведя себя не как гражданин, мы предаём этих ребят.

Все эти ребята – борцы за справедливость. Мы попали туда, что-то смогли увидеть. Внутреннее ощущение, что мы должны это рассказать. Чтобы в украинцев не осталось ощущения, что это трагедия, в которой виноваты какие-то генералы.

– Генштаб изложил свое видение, официально сказал, что трагедия случилась из-за того, что многие военные ослушались приказа, оставили в определенных участках открытые границы. Поэтому, наверное, многие думают, что виновато командование в определенной мере. Это не так?

Макс Левин: Мы не говорим о стратегических просчетах. Да, украинская армия не была готова. Но это не цель нашего проекта. Мы говорим о людях, о том, что они проявили свои лучшие качества.

– Один из участников проекта AfterIlovaisk Александр Немешкало, военный 17-й бригады Вооруженных сил Украины, он единственный выжил из экипажа БМП. Сейчас он живет во Львове.

«Так вышло, что все погибли. С некоторыми родственниками, женами, девушками погибших парней я общался… О каких мелочах ты раньше волновался: опоздал на поезд, бросила девушка и ты не знаешь, как это пережить. Это были такие мелочи».

Александр не заканчивает фразу, говорит, что все это мелочи. А что главное для всех этих людей?

Макс Левин: Я уже не первый раз слушаю этот фрагмент. Я понимаю, что это формат скорее не для широких масс. Нужно этому уделить время и, возможно, заставить себя посмотреть. Многие закрывают на это глаза.

– Потому что это больно.

Макс Левин: Это очень больно, да. Но если мы будем закрываться и дальше, и этот урок не усвоим. Любая революция, война дается людям, чтобы переосмыслить что-то. Такая цена независимости, к сожалению. Цена, чтобы понять, что такое ответственность.

– Как сказал Александр Немешкало, для него сейчас после Иловайска не страшно опоздать на поезд, потерять девушку. А что самое страшное? О чем думают добровольцы?

Маркиян Лысейко: Этот герой, Александр, он же молодой парниша. Он был в Иловайске и пережил то, чего многие не пережили. И он дальше пошел служить, подписал контракт, учится. Но вопрос с 2014 года не решился.

Поменялись взгляды, какие-то политические расклады изменились в стране, но вопрос Донбасса не решился. И многие военные хотят закончить этот вопрос. А дальше уже будем разбираться в политике.

– В день трагедии 29 августа 2014 года было опубликовано обращение Владимира Путина на сайте Кремля: «Очевидно, что ополчение достигло серьезных успехов в пресечении силовой операции Киева, представляющей смертельную опасность для населения Донбасса и уже приведшую к огромным жертвам среди мирных жителей. В результате действия ополчения большое количество украинских военнослужащих, участвующих в военной операции не по своей воле, а выполняя приказ, попало в окружение. Я призываю силы ополчения открыть гуманитарный коридор…»

Мы знаем, чем это закончилось. Но многие говорят, что людей загнали в Иловайский котел и они там были по приказу. Кто там был?

Маркиян Лысейко: Мы не можем говорить за всех. Мы были с батальоном «Донбасс», пересекались с другим батальоном по ходу боевых действий. Но было очень много разных частей и из ВСУ тоже. Были кадровые военные, возможно, они не хотели идти, у них был приказ. Тут тоже был приказ, его можно было не выполнять. Но они пошли.

Макс Левин: Один из героев нашего проекта – позывной «Фитиль». Он из ВСУ, сапёр. Он рассказал, что командир их собрал за неделю до этого и сказал, что есть такое боевое распоряжение, но заставлять туда идти никто не будет. Все понимают, что там происходит. Кто хочет и может идти, сделали шаг вперед, кто не захотел – остался.

– Что изменил Иловайск в Украине?

​Маркиян Лысейко: Все говорят, что это трагедия. Но на самом деле, это большое проявление героизма. Потому что в большинстве это были добровольцы и преимущественно они были с плохим оружием, не были окопаны, они двигались. То есть, это легкая добыча для атаки. И они очень неплохо противостояли несколько дней российской армии, которая была обучена, окопана, пристрелянная. Все плюсы были на их стороне.

И мы не знаем потерь с той стороны. Война сама по себе это трагедия. Это результат того, чего не удалось дипломатам или политикам.

– Появились новые доказательства участия России, но в самой Украине многие не верят, что зашли регулярные российские войска. В чем дело? Почему?

Макс Левин: Это постправда, о которой еще писал Оруэлл в «1984». И то, что мы покажем, если стереть событие со страницы истории, останутся такие фильмы.

Маркиян Лысейко: Вы говорите, что больно смотреть, поэтому многие не смотрят видео или не читают. Но кто-то это пережил, такой же гражданин как вы или я, а кто-то даже не хочет посмотреть, что же он пережил. Хотя живут в одной стране и должны бы делать одно дело. А если не смотрят, они начинают слушать политиков, политики очень манипулируют. Истина одна, а правда разная.

– Как сами военные говорят, зачем Россия расстреляла колонну? Каких целей добилась Россия таким образом?

Макс Левин: Она хорошо пропагандирует то, что ей нужно. И для чего мы делаем этот проект. Мой папа, с которым мы общаемся, знает, где я был и что видел, он не верит, что там была российская армия. Он говорит, что это войны олигархов.

Это эпоха постправды. То, что написано на страницах интернет-сайтов и говорится по телевизору – важнее, чем то, что говорят участники событий.

– Можно ли сказать, что в Иловайске были одни из самых активных украинцев, которые сами туда вызвались? Они там изменились и каким-то образом изменили саму Украину?

Маркиян Лысейко: Я думаю, что да. Потому что когда Россия заходила, наверное, у нее были другие, большие задачи. И в районе Иловайска ее остановили, она не достигла задач. Но тут нельзя говорить, что там были лучшие люди. Не нужно забывать, что были батальоны, который заходил с Севера через Луганскую область. Это был не единственный добробат.

Макс Левин: Мы все пять лет закрываем на это глаза. Еще в 2016 году мы обращались в Министерство информационной политики, чтобы получить финансирование на проект. Был отказ. Нам сказали, что любые истории, связанные с Иловайском, не финансируются.

Мы не сможем это пережить, пока государство так же не будет говорить об этом.

– А как думаете, почему отказали?

Макс Левин: Ну, это же большая потеря, трагедия. Мы должны изменить об этом представление. Война это самое худшее, но в то же время, самое лучшее, что произошло в жизни каждого из этих ребят. Это парадокс. Поражение – да, военные потери. Но это пример для нас и следующих поколений.

Коментарі можуть залишати тільки зареєстровані користувачі