Оля - вечная мама: двоих родила, 27 воспитала

Еду в маршрутке и слышу разговор двух женщин. Говорят о какой-то Оле. «Скольких же детей она воспитала?» Обе собеседницы начинают загибать пальцы. Сбились на четырнадцатом или пятнадцатом ребенке. В канун Дня матери я как раз искала достойную героиню для своей статьи. Поэтому не удержалась: «А можно мне с ней встретиться?..» Через пару дней я уже искала дом той самой вечной мамы. Ошибочно попала к соседям. Вышла красивая ухоженная женщина. Рассказала, что та самая Оля живет домом выше. А потом вздохнула: «Никакая она не героиня. Она – настоящая рабыня. Навешали на нее детей с самого малу – вот она и не знает другой жизни. Ни прически, ни маникюра – никаких женских радостей у нее никогда не было». Стучу в соседнюю калитку. Ее открывает пожилая женщина, держа за руку двух- или трехлетнюю кроху. На вопрос о том, как бы мне поговорить с Олей, женщина смущенно улыбнулась: «Это я. Проходите». Сказать, что я была удивлена – не сказать ничего. Я-то рисовала себе образ 40-50-летней женщины (ведь в маршрутке молодые женщины называли ее не по имени-отчеству, а именно Олей). Начинаю извиняться… Хозяйка тут же прерывает меня на полуслове: «Да я привыкла. И даже горжусь тем, что дожила до старости, а молодежь продолжает называть меня Олей». Оказалось, что она – многодетная мама не от природы, а по призванию. Родилась она в большой семье, состоящей из шести детей и шести взрослых. Тогда никого не удивляло, что с родителями живут двое сыновей и невестки. Оля среди детей была старшей, и, несмотря на то, что нянек в доме хватало и без нее, вся детвора всегда собиралась в кучу именно вокруг старшенькой. Она могла и уговорить поесть, и помыть, и надолго занять… Причем выходило у нее это как-то естественно, как будто занималась она этим всегда. Оля росла, и вокруг нее рос круг ее подопечных. Постоянными обитателями двора стала и соседская малышня. Как-то к Олиной маме пришла знакомая и предложила доплачивать за то, что ее сын вместо детского сада будет ходить к ним. Деньги в семье никогда лишними не были, а потому согласились. 13-летняя Оля была очень горда тем, что отныне и она считалась кормилицей. Вскоре таких малышей стало два, четыре, пять… Шло время. Оля стала девушкой, вышла замуж. Муж хотел забрать ее в свой дом, неподалеку от Харькова. Но переехать в другое место молодая жена никак не решалась. Однажды она, как обычно, возилась с малышней во дворе. И вдруг четырехлетний Ванюшка, утирая нос рукавом, так по-мужски начал: «Оля, ладно я с тобой поеду? Мама будет к нам по выходным приезжать. Я буду очень послушным, правда…» и разревелся. Разревелась и Оля: «Никуда я не поеду, Ванечка. Ну кто тебе еще сделает такой громкий свисток?» Муж под натиском столь многочисленной компании во главе с супругой в конце концов сдался и согласился жить в Славянске. Купили небольшой домик неподалеку, и жизнь снова вошла для Оли в привычное русло. На работу устраиваться ей не было нужды. За ее «самое любимое хобби» платили достаточно хорошо. В такой многочисленной семье росли и ее собственные двое детей. «Хотелось бы больше, - рассказывает моя собеседница, - да, видно, Бог посмотрел на все мое племя и сказал: «Достаточно с нее». Помнит Оля каждого своего воспитанника – когда у него день рождения, что любил в детстве, где набивал шишки, что говорил, о чем мечтал. Многие приезжают к ней и по сей день. «Самое плохое, что есть в моем вечном материнстве – это постоянная необъяснимая тревога. Сколько пыталась от этого избавиться, перестроиться, уговаривала себя думать только о хорошем, ничего не получалось. Бывает, приснится сон о ком-то из моих детей (хотя многие из них давно уже и сами родители, а некоторые и бабушки), хожу весь день сама не своя – не случилось бы чего. В конце концов, нахожу телефон, звоню. А мне: «Олечка, не волнуйся. Все хорошо…» Тогда успокаиваюсь. Или иду на огород за луком, и как что-то екнет в груди: надо вернуться проверить, все ли в порядке. Возвращаюсь с полпути. К этому уже давно все привыкли. А я сама не могу. Вот кажется, если бы выключили во мне эту тревожную кнопку, то жить стало бы так легко!» И тут я вспомнила слова соседки о женском безрадостьи Оли. «Да завидуют просто. Мне почти 80, а я по-прежнему могу и в мяч со своими мальчишками сыграть, и в прятки, и в «платочек». Я до сих пор играю в куклы! До женских радостей я еще не доросла», – смеется Оля. А потом, подумав, добавила: «Женское счастье – не в маникюре или макияже, а в том, чтобы всегда любить и быть любимой. У меня этого счастья, слава Богу, в жизни было предостаточно. Своими детьми я считаю 27 человек! Но гораздо приятнее, что и они меня негласно считают мамой. Я это чувствую».

Коментарі можуть залишати тільки зареєстровані користувачі